Доказывание причинно-следственной связи по делам о взыскании убытков на примере дел о хищении денежных средств со счетов клиентов банков

Реформа гражданского законодательства РФ, а также судебная практика Верховного суда РФ за 2015-2016 годы сформировали принципиально новые ориентиры для нижестоящих судов при рассмотрении споров о взыскании убытков. Об актуальности вопросов, связанных с проблематикой взыскания убытков, говорит сама по себе статистика принимаемых Верховным Судом Постановлений, в которых даются разъяснения по тем или иным вопросам применения норм о нарушении обязательств и как следствие вопросам взыскания убытков за нарушение обязательств.

С 2015 по 2016 год Верховным судом было принято три Постановления по указанной тематике: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении", Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Ни обходит вниманием исследуемый вопрос и ни один из Обзоров Верховного Суда РФ: "Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2016)" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 19.10.2016), "Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2016)"(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 06.07.2016), "Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации"(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.03.2016), "Обзор судебной практики по делам, связанным с изъятием для государственных или муниципальных нужд земельных участков в целях размещения объектов транспорта" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.12.2015), "Обзор судебной практики по делам, связанным с разрешением споров о защите интеллектуальных прав" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.09.2015).

И это только правовые позиции, которые нашли свое выражение в обобщении практики на уровне Пленумов и Обзоров Верховного суда, а количество судебных постановлений по конкретным делам и вовсе исчисляется тысячами.

Именно поэтому в настоящем материале мы затронем только один процессуальный вопрос, а именно, перераспределение бремени доказывания по делам о взыскании убытков между кредитором и должником.

Согласно п. 12  Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (пункт 2 статьи 401 ГК РФ). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное.

В соответствии с абз. 2 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" при установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается.

Должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков.

Вина должника в нарушении обязательства предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства доказывается должником (пункт 2 статьи 401 ГК РФ).

При этом, как Вы можете заметить, и в указанных Постановлениях Пленума, и в подавляющем большинстве судебных актов судов, причем как на уровне первой, так и второй кассации (и суды округов, и судебные акты Верховного суда по конкретным делам) имеется ссылка только на п. 2 ст. 401 ГК РФ, которая дословно звучит так: «Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.».  

Между тем зачастую, помимо указанного п. 2, огромное позитивное значение для Истца может иметь еще и абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ: «…Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.».

В данном случае речь идет об объективной характеристике субъектов обязательства. Если на стороне должника выступает профессиональный участник рынка: страхователь, банковская организация, строительные компании etc., презюмируется высокий стандарт их профессионализма и как следствие, соответствующий уровень должной осмотрительности и заботливости в обязательстве.

На примере банковской деятельности и статистики кибер-атак, которую публикует ЦБ ежегодно, можно увидеть те минимальные меры, которые регулятор рекомендует принимать банкам  в соответствии с  характером обязательств и условиями оборота при предоставлении услуг по дистанционному банковскому обслуживанию клиентов ( далее ДБО) [1].

Однако, далеко не все банки следуют указанным рекомендациям, пытаясь оптимизировать издержки, они разрабатывают собственные банковские продукты, встраивая в них лицензированные средства криптографической защиты информации, не имея при этом ни необходимой лицензии, ни соответствующего опыта.

Экономя на всем, от платных услуг смс-оповещения, современных систем контроля целостности информации, систем фрод-мониторинга (антифрóд (от англ. anti-fraud — борьба с мошенничеством), или фрод-мониторинг — система, предназначенная для оценки финансовых транзакций в интернете на предмет подозрительности с точки зрения мошенничества и предлагающая рекомендации по их дальнейшей обработке [2]) до квалификации операционистов, они зачастую ставят под удар денежные средства своих же клиентов. 

Отчет Центра мониторинга и реагирования на компьютерные атаки в кредитно-финансовой сфере Главного управления безопасности и защиты информации Банка России За период с 01 июня 2015 г. по 31 мая 2016 г. наглядно иллюстрирует все возрастающую динамику кибер-атак интернет-мошенников [3].  

По данным РБК со ссылками на ежегодный отчет «Лаборатории Касперского», в 2016 году Россия оказалась лидером по распространенности мобильных банковских троянов, то есть программ, предназначенных для кражи финансовой информации пользователей [4].

С этим видом угроз столкнулись 4% мобильных пользователей. Следом идет Австралия с долей 2,26%. «Самый популярный мобильный банковский троян Svpeng распространялся в основном в России», — отмечается в сообщении компании. В 2015 году первенство в этом специализированном рейтинге занимала Южная Корея с долей в 13,8% от всех атакованных пользователей. Россия была третьей с 5,1%.

Согласно аналитике ЦБ РФ (см. вышеуказанный отчет) за период с октября 2015 г. по март 2016 г. FinCERT зафиксировал 21 атаку на инфраструктуру кредитных организаций. Злоумышленниками были совершены попытки хищения денежных средств на общую сумму порядка 2,87 млрд. руб.

При этом предотвращено хищение порядка 1,6 млрд. руб., из которых:

 · Кредитными организациями, в которых злоумышленники открывали счета с целью осуществления несанкционированных переводов, временно заблокировано порядка 1,1 млрд. руб.;

• · Банком России, в том числе при участии FinCERT, остановлены переводы денежных средств с корреспондентских счетов кредитных организаций на общую сумму порядка 0,57 млрд руб.

По фактам хищений правоохранительными органами возбуждено 12 уголовных дел.

Основные причины, по которым хищения носили успешный характер:

• · Отсутствовало сегментирование локальных вычислительных сетей (в частности, АРМ КБР и компьютер, используемый для подготовки XML-документа, находились в пользовательской локальной вычислительной сети);

 · Низкая осведомленность работников кредитных организаций в области информационной безопасности;

 · В ряде случаев отсутствовала блокировка автоматического запуска макросов в документах Microsoft Office;

• · Пользователям были избыточно присвоены права локального администратора;
• · В ряде случаев на атакованных рабочих станциях отсутствовали средства антивирусной защиты, либо их базы были устаревшими;
• · Человеческий фактор – ненадлежащий контроль ответственными работниками кредитной организации установленной технологии подготовки, обработки и передачи электронных сообщений, содержащих распоряжение клиентов.

О тенденциях развития мошенничества в сфере высоких технологий в банковском секторе свидетельствует и ежегодный отчет [5] одного из лидеров отрасли – Group-IB, одной из ведущих международных компаний по предотвращению и расследованию киберпреступлений и мошенничеств с использованием высоких технологий.

Все вышеперечисленное вполне закономерно формирует высокий стандарт качества услуг, которые влияют и на перераспределение доказывания по делам о взыскании убытков с указанной категории участников оборота.

Подтверждение тому мы можем найти как на уровне судебной практики по конкретным спорам, так и в нормах позитивного (материального) права.

Так, к примеру, в Определении от 28.04.2015 N 18-КГ15-48, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ делает следующие выводы: Пунктом 1 статьи 854 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что списание денежных средств со счета осуществляется банком на основании распоряжения клиента. Абзацем четвертым статьи 24 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности" определено, что кредитные организации обязаны организовывать внутренний контроль, обеспечивающий надлежащий уровень надежности, соответствующий характеру и масштабам проводимых операций. Банк как субъект профессиональной предпринимательской деятельности в области проведения операций по счетам клиентов, осуществляющий их с определенной степенью риска, должен нести ответственность в виде возмещения убытков, причиненных неправомерным списанием принадлежащих клиенту денежных средств, как за ненадлежащим образом оказанную услугу. В соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне подлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие- либо из них не ссылались. В силу пункта 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство).

В проанализированной нами за 2016 г. судебной практике, наиболее часто указанная нами презумпция причинно-следственной связи и вины должника наиболее часто употребляется при рассмотрении дел о взыскании убытков с генерального директора при банкротстве общества (п. 2 ст. 10 Закона о несостоятельности).

К примеру, указанную презумпцию мы можем увидеть в Определении Верховного Суда РФ от 31.03.2016 N 309-ЭС15-16713 по делу N А50-4524/2013: «Такое толкование положений пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве соответствует смыслу разъяснений, данных в абзаце втором пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", согласно которому, если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается, а также в Постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 17.06.2016 N Ф04-2548/2016 по делу N А45-19507/2015, Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.09.2016 N Ф09-8275/16 по делу N А47-1593/2015: «В соответствии с абз. 2 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается». 

Наиболее ярко тезис о презумпции вины и причинно-следственной связи между убытками и действиями должника, можно проследить в следующем Определении ВС РФ от 29.11.2016 г., где суд прямо указывает: «Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации", бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившим обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное. В силу приведенных выше норм и разъяснений существует презумпция вины должника в нарушении обязательства и наличие причинно-следственной связи между таким нарушением и причиненными кредитору убытками, пока должником не доказано обратное».

Все указанное позволяет сделать вывод о том, что именно на профессиональных участников оборота (банки, страховые компании etc.) должно быть возложено бремя доказывания их невиновности при возникновении убытков у их контрагентов, если последние возникли у них в связи с оказываемыми им профессиональными услугами. При этом, как вина, так и причинно-следственная связь между допущенными проф. участниками оборота нарушениями и образовавшимися в виду этого убытками, презюмируется, если Истец смог доказать сам факт нарушения обязательства должником и наличие убытков.  

В этом смысле не стоить испытывать, конечно, никаких иллюзий. И закон, и правоприменительная практика, говорит о том, что должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков.

Однако, приведенная выше судебная практика позволяет говорить о том, что бремя доказывания изменено, а это значит, что банки, равно как и иные профессиональные участники рынка: а) имеют прямой стимул улучшать качество предоставляемых услуг; б) вынуждены будут в судах отстаивать свою невиновность и отсутствие нарушений в их деятельности, которые привели к хищению средств клиентов.

Если у Вас еще возникли вопросы или Вам требуется наша помощь – пишите нам на электронную почту: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. .

С уважением,

Валерий Емельянов, Хасин Константин.