Пандемия и форс-мажор: освобождение от ответственности, прекращение обязательства, расторжение или изменение договора
Право — это все то, что истинно и справедливо
Виктор Мари Гюго
Навряд ли сейчас найдется хотя бы один участник оборота, который не задается такими вопросами как:
- Является ли сложившаяся вокруг распространения коронавируса COVID-19 ситуация обстоятельством, освобождающим Стороны от исполнения обязательств по договору? Иными словами, прекращаются ли обязательства Сторон из-за коронавируса COVID-19 или имеется ли только основание для освобождения Сторон от ответственности за неисполнение обязательства в соответствии с п. 3 ст. 401 ГК РФ?
- Прекращается ли обязательство Сторон в соответствии со ст. 416 ГК РФ, в виду невозможности исполнения?
- Имеются ли у Сторон обязательства основания для расторжения или изменения договоров в судебном порядке, в соответствии со ст. 451 ГК РФ (существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договор)?
Постараюсь, что называется, «крупными мазками» изложить своё видение разрешения указанных вопросов, в соответствии с судебной практикой, сформированной судами до момента появления коронавируса COVID-19, а также с учетом моего понимания указанных норм права.
Убежден, что конкретика в правой оценке разрешения сложнейших цивилистических вопросов, с которыми нам еще только предстоит столкнуться в ближайшее время, будет появляться только при непосредственном рассмотрении споров в судах.
Обстоятельства, в том числе на которые обратил внимание в своём обращении президент РФ (снижение доходов более чем на 30 % и более, поддержка отдельных отраслей экономики), будут исследоваться судами с учетом ущерба, понесенного в результате пандемии даже не отдельными отраслями экономики, а индивидуально, применительно к каждому участнику оборота.
В противном случае сложившаяся ситуация может привести к тотальному нарушению договорных обязательств и необоснованному обогащению недобросовестных участников оборота.
Сложившаяся с распространением коронавируса COVID-19 ситуация не является основанием для прекращения договорных обязательств Сторон
Pacta sunt servanda. Именно так на латыни звучит основополагающий правовой принцип. В переводе на русский этот принцип означает: «Обязательства должны исполняться».
В соответствии со ст. 407 ГК РФ, обязательство прекращается полностью или частично исключительно по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом (ст. 408-419 ГК РФ), другими законами, иными правовыми актами или договором.
Прекращение же обязательства по требованию одной из сторон допускается только в случаях, предусмотренных законом или договором. К примеру, это ст.5 Федерального закона № 214-ФЗ, предусматривающая, что просрочка внесения платежа в течение более чем два месяца является основанием для одностороннего отказа застройщика от исполнения договора в порядке, предусмотренном статьей 9 данного Закона.
Стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства.
Наиболее релевантны рассматриваемым в настоящей статье вопросам статьи 416 и 417 ГК РФ.
Ст. 416 ГК РФ, предусматривает, что обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана наступившим после возникновения обязательства обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает, а в ст. 417 ГК РФ указано, что, если в результате издания акта органа государственной власти или органа местного самоуправления исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части.
Применительно к ст. 417 ГК РФ законодателем предоставлено сторонам, понесшим в результате этого убытки, право требовать их возмещения в соответствии со статьями 13 и 16 ГК РФ.
Однако, как известно в договоре, всегда две стороны, а значит и два обязательства: у продавца это обязательство передать право на товар, а у покупателя – оплатить его цену, у арендодателя передать в пользование вещь, а у арендатора – оплатить согласованную сторонами цену etc.
В сложившейся ситуации, на примере приведенных договорных отношений, ни покупателю, ни арендатору, строго говоря, никто и ничто не мешает исполнить свое обязательство по оплате согласованной сторонами цены, если его контрагент готов исполнить своё встречное обязательство и передать право на вещь или право использования этой вещи.
Другой вопрос, что в случае непредоставления обязанной стороной предусмотренного договором исполнения обязательства либо при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков (ст. 328 ГК РФ).
Однако, право предоставленное сторонам договорных отношений ст. 328 ГК РФ, отнюдь не тождественно праву на отказ от исполнения договорных обязательств, а также их прекращению невозможностью исполнения.
Пандемия COVID-19, как обстоятельство непреодолимой силы и основание для освобождения от ответственности за ненадлежащее исполнение обязательства
Видимо, именно как обстоятельство непреодолимой силы и следует квалифицировать сложившуюся вокруг пандемии ситуацию.
Что же это дает Сторонам в обязательстве?
В соответствии с п. 3 ст. 401 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.
К таким обстоятельствам на практике относятся: 1) военные действия, блокады, эпидемии (Устав ж/д транспорта РФ от 10.01.2003 г. № 18-ФЗ, п. 29. "Рекомендации Научно-консультативного совета, постановления Президиума, обзоры судебной практики и итоговые справки по вопросам, возникающим из гражданских и иных правоотношений (2008 - 2013) Том 1"); 2) стихийные бедствия (землетрясение, наводнение, ураган), пожар, массовые заболевания (эпидемии), забастовки, военные действия, террористические акты, диверсии, ограничения перевозок, запретительные меры государств, запрет торговых операций, в том числе с отдельными странами, вследствие принятия международных санкций и другие, не зависящие от воли сторон договора (контракта) обстоятельства.
В силу п. 1.3. Положения о порядке свидетельствования Торгово-промышленной палатой Российской Федерации обстоятельств непреодолимой силы (форс-мажор)" обстоятельства непреодолимой силы (форс-мажор) - чрезвычайные, непредвиденные и непредотвратимые обстоятельства, возникшие в течение реализации договорных (контрактных) обязательств, которые нельзя было разумно ожидать при заключении договора (контракта), либо избежать или преодолеть, а также находящиеся вне контроля сторон такого договора (контракта).
К обстоятельствам непреодолимой силы (форс-мажору) не могут быть отнесены предпринимательские риски, такие как нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения обязательств товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств, а также финансово-экономический кризис, изменение валютного курса, девальвация национальной валюты, преступные действия неустановленных лиц, если условиями договора (контракта) прямо не предусмотрено иное, а также другие обстоятельства, которые стороны договорных отношений исключили из таковых.
Толкование обстоятельств непреодолимой силы было выработано еще Постановлением Президиума ВАС РФ от 21.06.2012 N 3352/12 по делу N А40-25926/2011-13-230.
Судебной практикой к таковым обстоятельствам были отнесены природные катаклизмы, такие как: штормовая погода (Определение Верховного Суда РФ от 01.09.2015 N 303-ЭС15-5226); паводок, потребовавший введения режима чрезвычайной ситуации (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 28.11.2014 N Ф03-5191/2014); аномальные атмосферные осадки (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 09.12.2015 N Ф05-16473/2015).
В последующем эту же позицию поддержал и Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", где указал, что для признания обстоятельства непреодолимой силой необходимо, чтобы оно носило чрезвычайный и непредотвратимый при данных условиях характер.
Требование чрезвычайности подразумевает исключительность рассматриваемого обстоятельства, наступление которого не является обычным в конкретных условиях.
Если иное не предусмотрено законом, обстоятельство признается непредотвратимым, если любой участник гражданского оборота, осуществляющий аналогичную с должником деятельность, не мог бы избежать наступления этого обстоятельства или его последствий.
Не могут быть признаны непреодолимой силой обстоятельства, наступление которых зависело от воли или действий стороны обязательства, например, отсутствие у должника необходимых денежных средств, в том числе, у гос. заказчика, нарушение обязательств его контрагентами, неправомерные действия его представителей, трудное материальное положение, неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей органами государственной власти или органами местного самоуправления (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 17.04.2019 N Ф03-1312/2019 по делу N А16-2270/2018; Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 06.05.2019 N 04АП-948/2019 по делу N А58-9452/2018; Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 10.09.2019 N 10АП-16053/2019 по делу N А41-27023/2019; Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 18.02.2019 N 10АП-24853/2018 по делу N А41-75360/18; Апелляционное определение Кемеровского областного суда от 08.08.2019 по делу N 33-8482/2019); Апелляционное определение Московского городского суда от 02.08.2018 по делу N 33-33717/2018.
При этом важно понимать, что наступление обстоятельств непреодолимой силы само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали.
Это означает, применительно к вышеприведенным примерам, что вещь должна быть передана, а её цена уплачена, имущество предоставлено в пользование, арендная плата уплачена. При этом виновная в ненадлежащем исполнении сторона должна быть освобождена от ответственности за ненадлежащее исполнение (договорные и законные проценты, штрафы, пени, неустойки).
Пандемия COVID-19, как обстоятельство для расторжения или изменения договоров в российском (ст. 451 ГК РФ) и зарубежном праве
Применительно к рассматриваемому вопросу позволю себе обратиться, прежде всего, к подходам некоторых зарубежных правопорядков при разрешении аналогичных вопросов.
Почему так важно обратить внимание на зарубежный опыт по разрешению аналогичных споров? Ответ тут, как мне кажется, очевиден.
Те, кто не помнит прошлого, обречены повторить его в будущем. Именно с этих слов, отлично знакомых всем экономистам, финансистам и государственным деятелям, начинается одна из наиболее широко известных книг «Разумный инвестор» Бэнджамина Грэхэма, американского инвестора, ученого и преподавателя.
Его учениками были выдающиеся инвесторы, главным из которых был Уоррен Баффет, начинавший свою инвестиционную карьеру в фирме Грэхэма и всю жизнь использовавший разработанный Грэхэмом подход стоимостного инвестирования.
Именно поэтому представляется, что путь, пройденный западными правопорядками при разрешении споров в различные периоды истории, связанные с девальвацией валют, войнами и прочими экстренными ситуациями, может быть очень ценен и для российской правоприменительной практики.
Возвращаясь к самому началу моего обзора, хочется еще раз обратить внимание на то, что частное право всегда должно всегда быть инструментом справедливого разрешения разногласий участников оборота, если таковые возникли.
Именно поэтому оно должно способствовать, если выражаться языком немецких законодателей, воспроизведению ситуации, которая бы существовала, если бы не вмешалось обстоятельство, ставшее причиной возникновения трений у сторон.
Так § 313 Германского Гражданского уложения (далее ГГУ) предусмотрено, что если обстоятельства, ставшие основанием для договора, значительно изменились после его заключения и стороны не заключили бы договор либо заключили его с иным содержанием, если бы они предвидели изменение такого характера, можно потребовать адаптации договора, поскольку для одной из сторон участие в договоре без его изменения, с учетом всех обстоятельств дела, в частности распределения рисков в силу договора или закона, неприемлемо.
Если адаптация договора невозможна либо неприемлема в отношении его части, то сторона, поставленная в невыгодное положение, может отказаться от договора. При длящихся обязательственных правоотношениях право на отказ от договора заменяется правом на расторжение.
И германское, и швейцарское законодательство исходит из постулата о том, что если обстоятельства, препятствующие исполнению договора, возникли помимо воли его участников, обе стороны освобождаются от ответственности за нарушение обязательства (ст. 119 Закона об обязательственном праве Швейцарии, § 275, 323 ГГК).
В правовой науке зарубежных стран всегда особое внимание уделялось освобождению сторон от ответственности вследствие резко изменившихся обстоятельств.
Так К. Цвайгерт и Х.Кётц посвятили § 14 Тома 2 своего всемирно известного исследования «Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права» именно этому вопросу.
Помимо уже оговоренных нами выше обстоятельств непреодолимой силы природного или техногенного характера (пожар фабрики продавца, производящего товары, реквизиция государством на продолжительное время для военных целей зафрахтованного по краткосрочному чартеру судна), авторы задаются вопросом о том, как право должно разрешить ситуации, в которых исполнение договора является не невозможным, а только сильно затрудняет его? Например, ведет к значительному удорожанию работ и не отвечает интересам одной из сторон, а зачастую ведет и вовсе к отпадению цели заключения договора.
Здесь авторы обращаются к формуле clausula rebus sic stantibus (принцип действительности договора только при неизменных обстоятельствах).
Рассуждая на указанный вопрос сохранения действительности договора авторы ссылаются на позицию Верховного Суда Германии, согласно которому простое повышение цен не освобождает продавца от исполнения договорных обязательств. Однако, если подобное исполнение в соответствии с первоначально согласованными сторонами условиями при инфляции ведет к немедленному банкротству продавца, то ему, как исключение, гарантируется «защита от угрозы разорения».
Подобную же позицию избрал и швейцарский федеральный суд по «делу о водоеме» (BGE 45II 386 «Stauweiher-Entscheidung). В этом деле собственник земельного участка обязался по договору от 1827 г., подтвержденному им в 1863 г., очистить и привести в порядок находящийся на его участке водоем по так называемым фиксированным «водным ставкам». В 1910 г. в связи с изменившимися хозяйственными условиями «водные ставки» так возросли, что собственник земельного участка, благотворительный фонд, в долгосрочной перспективе был обречен на банкротство. Поэтому федеральный суд освободил фонд от исполнения договорных обязательств в виде исключения, поскольку неожиданные обстоятельства, которые никак нельзя было предвидеть, сделали ли бы для фонда исполнение настолько обременительным, что привели бы к его экономическому краху.
В другом деле (1959 г.), в котором рассматривался вопрос о значительном снижении покупательной способности марки (покупательная способность составила 1/3 от покупательной способности марки 1898 г.) суд указал на действительность договора и необходимости продолжения его исполнения, отметив, что обстоятельства должны измениться настолько резко и кардинально, что исполнение может привести к результатам, совершенно несовместимым с понятиями права и справедливости. В данном случае таких обстоятельств суд не усмотрел. По мнению суда иной подход к данной проблеме свелся бы к «необходимости признания молчаливой валютной оговорки в долгосрочных обязательственных отношениях».
Достаточно жёсткой была по этому вопросу всегда позиция и французских судов, которые крайне настороженно подходили к вопросу о существенном затруднении при исполнении договора, вызванного наступлением непредвиденных обстоятельств, при одновременном повышенном внимании к необходимости исполнения обязательств на основе принципа добросовестности («de bonne foi»).
Предпринимались попытки на основе предполагаемой воли сторон (ст. 1156 Французского Гражданского кодекса [1]) приводить договор в соответствие с изменившимися обстоятельствами (см. Civ. 4.8.1915, S 1916/17.1.17).
Вопрос о влиянии изменившихся обстоятельств на договор тщательно регулируется и в Италии (ст. 1467 ГК 1942 г.). Согласно итальянскому законодательству договоры, в том числе долгосрочные, могут быть расторгнуты судом по заявлению одной из сторон, если исполнение договора становится для неё крайне обременительным (eccessivamente onerosa) в результате наступления неожиданных и непредвиденных обстоятельств.
Применение этого принципа ограничивается двояким образом. Во-первых, договор не может быть расторгнут, если трудности, связанные с его исполнением, не выходят за рамки обычных договорных рисков. Во-вторых, одна из сторон может воспрепятствовать расторжению договора, предложив адекватные обстоятельствам условия его изменения.
В Англии указанный вопрос нашел свое разрешение в доктрине frustration of contract. В так называемом «деле о пианистке», которой болезнь помешала дать концерт, оговоренный в контракте (Robinson v. Davison 1874, L.R. 9 Q.B. 462). Судья усмотрел, что из-за болезни снизился уровень исполнительского мастерства пианистки, то есть уровень, сохранение которого до начала выступления составляло существенное условие договора.
Но еще более известным является подход, выработанным английским судом по знаменитым «делам о коронации».
Так в деле Krell v. Henry (1903) Истец сдал ответчику свой дом в день, когда под его окнами должен был проследовать кортеж Эдварда VII для коронации. Процессия коронации была отменена и ответчик отказался платит арендную плату. Суд отклонил иск домовладельца в виду отпадения цели и основополагающей сути договора (foundation of contract).
В США различают случаи, когда изменившиеся обстоятельства делают исполнение договора невозможным (impossibility), или крайне затруднительным (impracticability), или бессмысленным и бесцельным (frustration).
К первой группе относятся случаи, когда исполнение абсолютно невозможно, как, например, пожар в снятом для концерте зале, случайная гибель индивидуально-определенной вещи до перехода к покупателю риска наступления этого обстоятельства. Сюда же относятся случаи, когда исполнение обязательства для должника становится крайне затруднительным. Удорожание исполнения обязательства само по себе не является крайним затруднением (impracticability). Гораздо большее внимание уделяется вопросу о перераспределении рисков наступления непредвиденных фактов. Так, например, колебание цен на сырье относится, как правило, к сфере риска того, кто это сырье должен получать, чтобы выполнить свои договорные обязательства. Так, если в результате наступления непредвиденных обстоятельств источник получения сырья будет перекрыт, оно должно быть получено из другого источника, пусть даже по более дорогой цене etc.
Frustration или тщетность имеет место тогда, когда одна из сторон потенциально может выполнить договорное обязательство (и заплатить), однако это исполнение в связи с изменившимися обстоятельствами стало для неё бесполезным и бесцельным (§ 265 Свода (второго) договорного права 1981 г.). Типичными случаями в этом смысле являются административные меры властей, социальные волнения, подобные гражданским воинам, природные катаклизмы, которые препятствуют использованию арендованной земли или экспорту закупленного товара (дело Lloyd v. Murphy 1947).
В ГК РФ существует аналогичная западным правопорядкам ст. 451 ГК РФ, конструкция которой вполне позволяет говорить о её соответствии требованиям сложившейся на рынке ситуации.
Это статья предусматривает, что существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, является основанием для его изменения или расторжения, если иное не предусмотрено договором или не вытекает из его существа.
Изменение обстоятельств признается существенным, когда они изменились настолько, что, если бы стороны могли это разумно предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях.
При этом п. 4 указанной статьи предусмотрено, что изменение договора в связи с существенным изменением обстоятельств допускается по решению суда в исключительных случаях, когда расторжение договора противоречит общественным интересам либо повлечет для сторон ущерб, значительно превышающий затраты, необходимые для исполнения договора на измененных судом условиях. При расторжении договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств суд по требованию любой из сторон определяет последствия расторжения договора, исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора.
Судебная практика по вопросам применения указанной статьи 451 ГК РФ является весьма скудной и не позволяла участникам оборота до последнего времени воспринимать её в качестве реального инструмента защиты своих прав.
В основном правоприменительная практика судов по ст. 451 ГК РФ сводилась к констатации нескольких «типовых отказных» позиций по рассматриваемой нами категории споров:
- а) инфляционные процессы и резкое изменение курса валют не признаются существенным изменением обстоятельств;
- b) финансовый кризис, в том числе, мирового уровня, также не признается существенным изменением обстоятельств;
- с) ухудшение финансового состояния юридического лица, а также недофинансирование государственного заказчика из бюджета соответствующего уровня, не признаются существенным изменением обстоятельств.
Представляется, что именно эта норма ГК РФ с учетом подходов и наработок в зарубежной судебной практике в самое ближайшее время после восстановления нормального функционирования судебной системы РФ должна стать основным правовым инструментом достижения консенсуса между участниками оборота.
Управляющий партнер, LLM.
Емельянов В.С.
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
+7-967-290-76-36
